Главная /
СМИ о нас
26.05.2021 Профессор Мурат Сдыков: «Мы должны знать имя каждого репрессированного»
Занимаясь подготовкой книги к 90-летию родного вуза - бывшего Уральского педагогического института им. А.С.Пушкина, а ныне - Западно-Казахстанского университета им. М.Утемисова, особое внимание обратил на 30-е годы, которые практически не освещались в книгах по истории вуза. В архивах сохранилось много материалов о том времени, когда бездоказательные обвинения и ложные доносы «сломали» судьбы многих людей.
Точного числа сотрудников и преподавателей института, подвергшихся репрессиям, установить пока еще не удалось. Это дело надеюсь недалекого будущего.Но сегодня я хотел бы рассказать о трех из них. Это доцент Салихан Балаубаев, осужденный в Уральске, а также разжалованные профессора Яков Самуилович Фейгельсон и Александр Васильевич Королев, отбывавшие политическую ссылку в Казахстане.
Привожу отрывки из своей книги «История и историки. Хроники советской эпохи.», которая скоро выйдет в свет.
Об авторе:
«Борьба с врагами народа» не обошла стороной наш институт. В отчете УПИ за 1937-1938 учебный год подчеркнуто, что «имело место проникновение в число преподавателей и студентов врагов народа, которые были взяты органами НКВД. Имевшие место факты проникновения в институт враждебных элементов требуют решительного повышения большевистской бдительности и борьбы за полное выкорчевывание всех остатков троцкистско-бухаринских и буржуазно - националистических бандитов и мобилизации всей массы студентов и преподавателей на ликвидацию последствий вредительства.»
О бедном доценте замолвите слово...
Борьба с врагами народа задела все факультеты и кафедры института, всех преподавателей и студентов. В Казахстане «кампания с буржуазно-националистическими извращениями», «алашордынцами» была направлена против немногочисленного круга образованной национальной элиты. В этом отношении вузы республики подверглись жесткой «чистке и изгнанию всех инакомыслящих».
В Уральском педагогическом институте в 1937-1938 гг. особым репрессиям подвергся литературный факультет, где работали немногочисленные кадры казахов-преподавателей. В отчете факультета говорится: «Обстановка работы в первом семестре была не совсем благоприятна для учебного процесса. Были приостановлены прохождения отдельных дисциплин, вследствие снятия нескольких преподавателей, не отвечавших своему званию педагога высшей школы, ставленники врага народа Жургенева.
( ЖургеновТемирбекКараевич (каз. ЖұргеновТемірбекКараұлы) (1898-1938 гг.) - видный советский партийный и государственный деятель СССР. Участник борьбы за установление и упрочение Советской власти в Туркестане и Казахстане. Член РКП(б), коммунист с 1920 года. В 1933-1937 годах- нарком просвещения Казахской ССР. В 1938 году арестован как враг народа, приговорен к высшей мере наказания и расстрелян. В 1957 году реабилитирован за отсутствием состава преступления).
Смена преподавателей была проведена неожиданно, поэтому вызвало «ломку учебно-производственного плана и расписаний. Государственные программы по литературным дисциплинам, утвержденные прежним руководством НКП РСФСР, были в начале учебного года изъяты, а по казахской литературе госпрограммы и вовсе не было».
Борьба с врагами не ограничивалась исключением из рядовпреподавателей и арестом. Бывшие коллеги «обязательно рассматривали на собраниях и клеймили позором» обвиненных. Голоса в защиту невиновно оговоренных и оболганных в стенах вуза я не нашел. Не будем обвинять, но не будем и принимать такую позицию.
От репрессий более всего пострадало преподаваниеказахского языка и казахской литературы. В Уральском пединституте именно на филологическом факультете были собраны немногочисленные кадры казахов-преподавателей. Именно они и стали объектом политического преследования.
В отчете кафедры литературы отмечено, что проведен «ряд мероприятий по повышению идейно-политического и научно-методического уровня преподавания литературных дисциплин В истекшем полугодии кафедра заслушала доклады: 1. Поповой - «Авербаховщина - контрреволюционная агентура троцкизма в советской литературе»; 2. Искалиева - «Методы национал-фашистского вредительства в казахской литературе». С дополнительным сообщением по вопросу об аналогичных явлениях в национальных литературах СССР выступил заведующий кафедрой, профессор Бойко. Он сказал, что «задача этих докладов - повышение революционной бдительности и ликвидация последствий вредительства на литературном фронте.»
Самым громким процессом в 30-е годы по области стало дело доцента казахской литературы Салихана Балаубаева.
Балаубаев Салихан - 1901 года рождения, дата смерти не установлена, казах, бп, родился в Акмолинске Карагандинской области, образование высшее- Казахский педагогический институт, по специальности - доцент казахского языка и литературы УПИ в 1934-1938 гг.. Готовил кандидатскую диссертацию по теме «Язык Абая», занимался переводом классиков мировой литературы на казахский язык. Имел семью - жену, дочь 13 лет, а также 2-х человек на иждивении - мать и тещу.
Салихан Балаубаев был арестован 18 апреля 1938 года, в возрасте 37 лет, по обвинению в том, что «состоял активным членом антисоветской, вредительской, буржуазно-националистической, террористически- повстанческой и шпионско-диверсионной группе, руководящий центр которого состоял из Рыскулова, Нурманова, Ходжанова,Кулумбетова, Жургенева и участвовал в подготовке вооружённого свержения Советской власти и физического уничтожения руководителей Советского государства и партии» - (формулировка из обвинительного заключения -!). В ноябре 1938 года по ст. 58-2, 58-7, 58-11 УК РСФСР он был приговорен к 15 годам лишения свободы.
Жалобу на решение суда подала его мать - Балаубаева Кенже-кыз (73 года). Ответ был быстрым и жестким - «оставить без последствий, как не имеющую доводов к удовлетворению, и производство по данному делу прекратить». Балаубаев С. полностью отбыл весь срок в исправительно-трудовых лагерях и вернулся в 1953 году на родину в Карагандинскую область, но уже нетрудоспособным инвалидом, потерявшим любимую работу, семью и близких.
За восстановление своего имени он начал бороться сразу же после выхода на свободу. В архиве сохранились его письма в адрес Первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Г.М.Маленкова, в которых он подробно рассказывал о своем деле - о невиновности, о том, что не имел никакого отношения к враждебной деятельности, о бесправии и произволе на следствии и в суде, о пытках и издевательствах, о том, что он не подписывал обвинительного заключения и т.д. Поражает жестокость и отсутствие какой-либо возможности у необоснованно оболганного человека защиты своего имени и жизни. Пытки, которым он подвергался во время следствия, были направлены на подрыв духовных и физических сил, уничтожение человеческого достоинства. Он писал, что во время суда не мог даже говорить из-за того, что в течении недели ему не давали спать и подвергали избиениям.
В результате рассмотрения его заявления 28 декабря 1954 года Верховный суд Казахской ССР вынес определение о реабилитации: « Приговор судебной коллегии от 15.XI 1938 года в отношении Балаубаева отменить и дело за недоказанностью собранных по делу улик производством прекратить»
Знакомство с делом Балаубаева показало, что оно было сфабрикованным, надуманным и ложным. А ход следствия и суда показывают бесчеловечный характер политических репрессий, которым не может быть никакого оправдания. Все обвинение строилось на выдуманных фактах и голословном утверждении. В сопроводительной справке органов НКВД написано: «...2. вещественных доказательств - нет...»
Но чем измерить глубину человеческой трагедии Салихана Балаубаевича и членов его семьи, практически зачеркнутую и загубленную жизнь молодого 27- летнего ученого, его дочери, жены и родителей.
Характерна позиция института в деле Балаубаева. НКВД запросило по нему отзыв у руководства института. 20 июня 1938 года характеристика, подписанная директором Лукьянцем, секретарем парткома и председателем месткома, была направлена в органы. Там говорилось, что «Балаубаев был снят с работы в 1935 году как алашордынец, но восстановлен по указанию «национал-фашистского бандита и врага народа Жургенова». Указывалось, что он не является специалистом казахского языка.» Ни одного факта вредительской деятельности в письме не приводится, только голословные обвинения. Самое сильное «вредительское» действие Балаубаева С. заключалось в том, что для «диктанта он взял текст с материалом рисующим образ интеллигента-националиста из художественной литературы, что вызвало осуждение на кафедре и в институте».
В те 30-е годы С. Балаубаев был первым и единственным преподавателем - казахом с ученым званием доцента в Уральском педагогическом институте, командированный сюда специально из Алма-Аты для повышения уровня подготовки в нашем вузе. Потеря его для института была невосполнимой, колоссальной утратой, но это не спасло молодого ученого.
Волна репрессий прокатилась по всему Казахстану.В результате были уничтожены целые отрасли в науке, погибли тысячи специалистов и ученых, на многие годы затормозив развитие казахской науки и высшего образования.
Сейчас вновь возрождается кампания по обелению Сталина. Пишут книги и снимают фильмы о том, что он или многого не знал, или о том, что он был вынужден идти на крайние меры.
Решительно возражаю. Ничего подобного - не просто знал, но был инициатором и руководителем репрессий. Пример С.Балаубаева показывает, как «конструировалось и создавалось это дело», в котором он оказался, сам того не ведая, одним из «активных членов группы Рыскулова и Жургенова». В этом деле ему отводилась роль доказательства «существования разветвленной антисоветской и буржуазно-националистической организации». Создание такого «дела», в котором оказались обвинены сотни казахов - руководителей, ученых, литераторов, специалистов, могло быть инициировано и контролируемо только самим Сталиным. По этому делу было арестовано и осуждено более 1200 человек.Именно по этому сфабрикованному делу была уничтожена практически всю казахская политическая и творческая национальная элита.
В протоколе допроса профессора Казахского педагогического института в г. Алма-Ата, языковеда Худайбергена Джубанова зафиксированы его слова : «Казпединститут являлся единственным вузом, в котором по ряду важнейших дисциплин преподавание ведется на казахском языке.
Казпединститут был единственным вузом, в котором представлены кафедры по национальным дисциплинам: история казахов, литература казахов, язык казахов, экономическая история казахов, история народного образования в Казахстане».
Внимательный читатель, прошу обратить внимание на смысл слов, сказанных Джубановым. Ведь фактически указано на важное значение Казахского пединститута в научной жизни Казахстана, роль казахских преподавателей и студентов в росте национального самосознания. Следствие, сохранив эти слова, тем самым подтверждает главную цель своих преступных действий - уничтожение национальной идеи и национальных кадров, признавая их потенциальную опасность для существования сталинской власти.
В словах профессора отражена реальная картина состояния только-только зарождавшегося высшего образования и науки в Казахстане в 30-е годы. Поэтому репрессии против ученых Казпединститута и других вузов практически уничтожили казахские научные кадры и на долгие годы задержали подготовку специалистов на казахском языке.
И еще один вопрос, который заставлял меня вновь и вновь искать какие-то следы и документы по данному делу. Какова позиция института, руководства УПИ? Почему и здесь они смалодушничали и не вступились за преподавателя.
В духе того времени коллектив института отреагировал на сложное положение и арест целого ряда преподавателей и студентов. В отчете за 1938 год директор Лукьянец И.К. «назвал основную проблему» в этой связи, которая по его мнению заключалась в «наличии элементов формально-бюрократического руководства работой, что было отмечено в решении Обкома КП (б) Казахстана по докладу комиссии, обследовавшей институт. Дирекция института допустила в ряде случаев притупление революционной бдительности вследствие чего «имело место проникновение в число преподавателей и студентов врагов народа, которые были взяты органами НКВД. Имевшие место факты проникновения в институт враждебных элементов требуют решительного повышения большевистской бдительности и борьбы за полное выкорчевывание всех остатков троцкистско-бухаринских и буржуазно - националистических бандитов и мобилизации всей массы студентов и преподавателей на ликвидацию последствий вредительства.»
О какой поддержке обвиняемых могла идти речь в такой обстановке, когда главным для директора института было повышение большевистской бдительности.? Время лжи и предательства!
Надо ли сейчас писать об этом? Надо. В первую очередь, для восстановления доброго имени невинно осужденных.
А во-вторых, для понимания сущности процессов, которые вели к формированию нашего вуза. Именно 30-е годы сыграли определяющую роль в таких вопросах как формирование преподавательского состава, зарождение традиций и характерных особенностей института. Многое зависело от людей, которые работали в тот период и закладывали основы будущего здания Уральского педагогического института. Большая часть из них бескорыстные, порядочные труженики, специалисты в своих отраслях знаний.
Но были и карьеристы, предатели, трусы, слабые и нищие духом люди. Но эта книга не о них. Она о тех, чьими именами мы гордимся, чьими делами и результатами мы и сейчас пользуемся на благо науки и образования.
Первые профессора
Для вуза время борьбы с врагами народа имело (как это не покажется странным, но это именно так) и свои положительные стороны. Уральский педагогический институт стал местом ссылки многих «политически неблагонадежных» для Советской власти ученых - профессоров. Они были лишены всех своих ученых регалий и степеней, поэтому максимально возможной для них была должность старшего преподавателя.
Самый главный враг - время. Оно неумолимо бежит - уже потеряны многие семейные архивы, в которых и были крупицы информации о тех людях; приходят в ветхость фотографии и документы, к тому же зачастую плохо хранящиеся, и т.д. Но самое главное - все меньше свидетелей и очевидцев тех лет, которые могли бы рассказать о преподавателях и ученых, прибывших к нам в политическую ссылку.
С этими проблемами я столкнулся, когда начал работать над данной книгой. Но выход один - постоянный поиск через различные каналы и пути... И какое счастье, когда находишь новые сведения о тех временах и людях.
Некоторые фамилии я слышал еще в свои 70-е студенческие годы, а о некоторых впервые узнал только сейчас.
Родился в 1901 году в г. Покровская слобода (ныне Энгельс) Саратовской области в семье ремесленников - кустарей. В апреле 1919 года добровольно вступил в Красную армию, где в том же месяце становится членом РКП (б). Активно участвует в боях против белоказаков на Уральском фронте в составе 190 полка 22 дивизии 4 армии в качестве рядового, а затем его избирают секретарем полковой партийной ячейки и помощником политкома полка.
В ноябре 1921 года его командировали на курсы университета им. Свердлова в Москву. Однако эти курсы он не окончил, так как в 1922 году был губкомом партии направлен в областной коммунистический университет председателем кафедры общественно-эконмических наук и заведующим-инструктором научных сотрудников Комвуза.
В 1924 году был командирован на учебу в Московский институт Красной профессуры, на историческое отделение, которое в 1927 году окончил. Одновременно в институте вел педагогическую работу в вузах Москвы: в Академии Генерального штаба РККА им .Фрунзе (1925-1926гг.) и на курсах партработников ЦК ВКП(б) (1924-1927гг.)
По окончанию института Красной профессуры в 1927-1928гг.работал в Хабаровске. Затем в 1928 году был переброшен ЦК ВКП(б) в Белоруссию, где работал профессором и заведующим кафедрой в Белорусском коммунистическом университете. С июня 1930 года работал в Москве заместителем председателя кафедры истории международного рабочего движения в марксистко-ленинской школе (МЛШ), также профессором Московского института по подготовке кадров Красной профессуры (1930-1932гг.)
В 1932-1934 гг. Я.С.Фейгельсон работал профессором и заведующим кафедрой Средне-Волжского института подготовки кадров Красной профессуры (г.Куйбышев). В 1934-1935 гг. вновь возвращается в Москву на работу в качестве и.о.профессора и зав.кафедрой Московского Государственного педагогического института им.К.Либкнехта.
В 1935-1936 гг. при прохождении проверки партийных документов он был исключен из рядов ВКП(б) с мотивировкой «как не завоевавший доверия партийной организации». После этого Я.С.Фейгельсон был обвинен в том, что состоял в троцкистско-зиновьевской оппозиции. Показания по нему дал «один из руководителей ленинградской группы историк А. И.Малышев.» Сейчас мы знаем, что дела по убийству Кирова и троцкистско-зиновьевскому заговору были сфабрикованы. Я.С.Фейгельсону еще повезло, что он остался жив, а былтолько лишен всех степеней, званий и отправлен в город Павлов Посад Московской области - сначала директором средней школы, а затем - управляющим Домовым трестом.
Но в августе 1937 года был вторично осужден и теперь уже сослан в Казахстан (г.Кустанай). В период Великой Отечественной войны оставался в Кустанайской области и работал старшим экономистом в различных советских учреждениях.
Стараясь перейти на работу по своей специальности преподавателем вуза летом 1946 года он уезжает из Кустанайской области и в октябре месяце 1946 года прибывает в г.Уральск. В виду того, что устроиться на педагогическую работу в Уральском пединституте не удается, обком КП(б) Казахстана направилЯ.С.Фейгельсона по его же просьбе заведующим Уральской городской библиотеки.
Только с сентября 1947 года он стал работать преподавателем кафедры всеобщей истории в Уральском педагогическом институте им.А.С.Пушкина. Им были разработаны спецкурс и спецсеминар по истории международного рабочего движения конца XIX-началаXX вв., лекции по новой и новейшей истории стран Европы и Америки, другие учебные материалы по мировой истории. Я.С.Фейгельсон неоднократно выступал с докладами на кафедре, на научных конференциях института, а также на теоретическом семинаре преподавателей. Кроме того, читал курс истории международных отношений в вечернем университете при Уральском горкоме партии. По воспоминаниям студентов и коллег как лектор, он был неповторим, мастер слова, эрудит и оратор. К сожалению, его научных работ или лекций в архивах не обнаружено.
Контроль за Фейгельсоном сохранялся и в 50-е годы. 28 мая 1958 года за подписью директора института К.А.Утехиной была направлена положительная характеристика в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС и в Московскую областную прокуратуру.
По мнению А.И.Белого, одного из старейших преподавателей вуза, написавшего про институт, Я.С. Фейгельсон сам уничтожил все свои доклады и лекции перед объездом, так как не придавал им высокой научной ценности из-за написания в условиях творческой несвободы.
В 1961 году Я.С.Фейгельсон вышел на заслуженный отдых. Последние данные о нем указывают, что он вернулся в г.Павлов Посад в Подмосковье.
Он родился в 1884 году в городе Лодейное поле Санкт-Петербургской губернии. В 1902 году окончил курс гимназии первым учеником (с золотой медалью) и в том же году поступил на историко-филологический факультет С-Петербургского университета действительным студентом и одновременно вольнослушателем на естественное отделение физико-математического факультета.
Сам Королев пишет о студенческих годах: «Главные мои занятия были сосредоточены на историко-филологическом факультете, где я более всего занимался у следующих : русским древнеславянским языков и древней русской литературой у академиков Соболевского и Шахматова, русской историей у акад. Платонова, историей древнего Востока у акад. Тураева, греческим и латинским языками у профессоров Церетели (один из первых специалистов по греческой этнографии) и акад С.А. Жебелева.» (И сейчас эти имена для историков многое значат - авт.)
В течении 1906-1918 гг. он принимал участие в различных этнографических и археологических экспедициях и отрядах, организованных Санкт-Петербургским университетом и Русским Географическим Обществом. В результате этого изучил всю европейскую часть Советского Союза, изучал Кавказ, Архангельскую и Мурманскую губернии, Среднюю Азию.
После революций 1917 года преподавал 5 лет в различных средних школах г. Ленинграда, а в 1925 году начал систематическое преподавание в вузах: с 1925 по 1930 гг. читал курсы географии и этнографии Азии на монгольском секторе Ленинградского восточного института, ас 1933 года в ЛГУ, сначала в качестве ассистента профессора (ныне акад. Григорьева), а затем в качестве доцента.
Весной 1938 года единогласным решением Совета института был представлен к утверждению в звании ученого доцента без защиты кандидатской работы в силу наличия многочисленных печатных научных работ. Но постановление Совета института не могло быть утверждено в Москве, так как 8 сентября 1938 года Королев А.В. был арестован органами НКВД. А 10 августа 1939 года был объявлен приговор - ссылка в Казахстан сроком на три года.
Управление Казахстанского НКВД предложило ему любой из городов Казахской ССР, кроме Алма-Аты. Королев А.В. выбрал Уральск, в котором прожил 12 лет - до 1952 года. Приехал он только 24 сентября, а о работе смог хлопотать только в октябре и ноябре, когда, естественно, все основные вакансии в учебных заведениях были уже заполнены.
Для Уральского педагогического института Королев А.В. был самым удачным усилением профессорско-преподавательского состава. Он имел высшее образование- Санкт-Пет. Госуниверситет, закончив исторический факультет в 1907 г., по специальности - преподаватель истории и географии. Имел ученое звание доцента, более 20 научных статей. Хорошо владел греческим, французским, латинским, немецким и чешским. Слабо - английским, итальянским и древнееврейским.
Приказом от 26.01.1940 г. Королев А. В. с 7 февраля 1940 года был зачислен внештатным преподавателем славянского языка с почасовой оплатой. Одновременно работал в библиотеке. В сентябре 1941 года в виду закрытия ряда факультетов в Уральском институте он некоторое время был без работы, а затем читал лекции в эвакуированном в Уральск Поволжском Институте инженеров ... В сентябре 1941 г. в виду эвакуации дочери из Ленинграда в Новосибирск Королев А.В. оставил Уральск и уехал в Новосибирск, где 2 года работал в Новосибирском пединституте.
В 1944 году летом вернулся в Уральск и возобновил работу на историческом и географическом факультетах. Один год Королеву А.В. пришлось читать за выбывших преподавателей весь курс всеобщей истории и методику истории.
Все эти годы А.В.Королеввел активную научную деятельность. Работал теперь над диссертацией на тему: «История физико-географического изучения Центральной Азии».
В 1946 и 1947 гг. был командирован в Ленинград (на свои средства) где работал в библиотеках РГО и Института востоковедения АН СССР. Результатом чего был научный доклад на конференции, проводимой Западно-Казахстанским отделом Всесоюзного географического общества, одним из учредителей которого в 1946 году он сам и являлся.
Наиболее крупная его книга «Азия: Учебное пособие для преподавателей географии. Хрестоматия.» (объем 23 печ. листа). Работу он закончил 1 мая 1948 года и сдал ее в издательство «Учпедгиз РСФСР»
Кроме того им был сделан доклад «Научно- популярная и беллетристическая литература по географии» на Всероссийском съезде преподавателей географии в Москве в 1929 году; доклад «К вопросу об изменении климата в Евразии за историческое время» - в 1943 году в географ. отделе Казахского филиала Академии наук СССР; на научной сессии конференции УПИ в январе 1945 года. То есть, он не оставлял научной деятельности и занимался ею, несмотря на отсутствие в его положении необходимых возможностей и ресурсов.
В 1952 году он написал заявление о вынужденном прекращении работы по состоянию здоровья. 4 сентября того же года оно было удовлетворено. А.В.Королев вышел на пенсию и вскоре уехал в родной Ленинград и дальнейшая его судьба нам, к сожалению, неизвестна.
Но преподаватели такого уровня несомненно оставили добрые и крепкие семена просвещения и науки в душах и умах многих студентов, сыграли главную роль в формировании высокой планки качества подготовки историков в Уральском педагогическом институте.
Трагедия репрессий заключалась не только в сломанных судьбах и прямых жертвах. Страшнее другое. В результате репрессий национальной науке и культуре был нанесен сознательный и целенаправленный удар - уничтожены немногочисленные представители интеллектуальной элиты: сначала как алашордынцы -носители «чуждых националистических идей», а затем как «враги народа, проводившие подрывную деятельность внутри партийных и государственных органов.» В 30- годы - это был очень тонкий слой воистину образованных людей, которые своей деятельностью могли бы изменить в лучшую сторону решение многих проблем в особенности в деле образования.
Но их ликвидировали, причем дважды. Сначала физически, а затем - постарались уничтожить и саму память о них, изъяв и запретив научное и творческое наследие этих людей. Рассматривая отчеты 30-х годов, обратил внимание, как часто кафедры и преподаватели жалуются на отсутствие учебников, обращаются в наркоматы с просьбой решить эту проблему, а также прислать квалифицированных преподавателей.
А ведь учебники и умные книги были, при этом написанные на высоком научном уровне. Только по истории казахского народа были известны работы А.Букейханова, А.Чулошникова, М.Тынышпаева, С.Асфендиярова и других авторов. Но все эти ученые были репрессированы, а Букейханов и Асфендияров - расстреляны. Поэтому их труды были запрещены, вузы их не «увидели». А опубликованы они были только в 90-е годы, с наступлением независимости.
Таким образом, репрессии были не только против людей, но и против знаний и идей, не соответствующих «линии партии». Это привело к тому, что фактически под запретом оказалась сама история как наука, а история Казахстана была «выброшена» из официального учебного и научного процесса.
Поэтому при освещении истории Уральского пединститута в 30-50-е годы мы должны не забывать, в каких условиях проходила подготовка кадров учителей, и почему власть сознательно уничтожала все здоровые научные силы.
26.05.2021 г. Источник: uralskweek.kz
|
Версия для слабовидящих