Сын своего народа: всю жизнь Темирхан Ордабеков занимается графикой, рисуя образ человека

В творчестве Темирхана Ордабекова неизменной остается любовь к Человеку

По­-латыни слово «графика» звучит как рисунок. Всю жизнь художник Темирхан Ордабеков занимается графикой, рисуя образ человека. Меняются времена, нравы, интересы, меняются отношения общества с окружающим миром, приходят новые художники и покидают мир прежние, но остается неизменным одно - любовь к Человеку. Таков Ордабеков - художник и человек. Постоянство в привязанности и антипатиях - его натура. Лучше всех слов говорят об этом его работы - гравюры на линолеуме.

Ничто в нашей жизни не проходит бесследно. Сегодня, беседуя с художником Темирханом Ордабековым, переступившим рубеж своего 70­-летия, убеждаюсь вновь в простой и непреложной истине: миром правит вера в доброту.

Внешне спокойный и рассудительный он обладает ослепительной улыбкой, но темнеет лицом, видя несправедливость. И прежде, три десятка лет тому, он был таким же. Правда, порой позволял себе «взрываться». Теперь - нет. Сдержанность как проявление внутренней силы руководит его поступками. Зато в творчестве - а он в совершенстве владеет искусством гравюры - мы видим всю полноту страсти и отражение душевных терзаний и борьбы.

Ныне Темирхан Ордабеков - признанный график, секретарь Союза художников Казахстана, доцент АГУ им. Абая, отец семейства. Он немногословен от природы и прежде, чем поделиться с вами его скупыми высказываниями о сокровенном, хочу рассказать о его творчестве и корнях.

Первое испытание

Темирхан родился в 1950 году в ауле. С малолетства - а родина его Шымкентская область, - рисовал. И в школе, и в доме пионеров, и в АГУ им. Абая, продолжая приверженность увлечению. И лишь в 1970 году в Алма­Ате воспринял свою профессию всерьез, благодаря участию в первой молодежной республиканской выставке Союза художников Казахстана. Это было испытанием. Первым. Затем последовали многие другие, дав итог - творчество. Какое оно?

Ордабеков - создатель образов мощной поэтической силы, где главенствует народ. Родной, знаемый глубоко изнутри, тот народ, что привел его в этот мир и дал имя - казах. Остро чувствуя и выражая в творчестве социальную несправедливость, боль, горечь, художник всем существом стремится защитить права обиженных и спасти честь. Таковы пронзительной силы образы серии «Песня степей» (1982 г.), где судьбы героев­поэтов туго сплетены с судьбами народных масс и всегда исполнены трагизма. Густые, жирные, как пласты земли, черно­белые контрасты объемов выстраивают живописную мозаику фигур, вырывающихся за рамки композиции, рвущих пространство страстным порывом к свободе... И рефреном в каждом месте дается деталь места и времени - шанырак и кереге, фрагменты обиталища кочевника­казаха, его жилья и его храма на земле - юрты. Словно напоминание о вечном движении сквозь призму константы - оси мироздания, что в небесное окно шанырака издревле видит народ.

Поэтические ассоциации неслучайны и нередки, они пронизывают все творчество художника. Особенно это выразилось в иллюстрациях к книгам «Поэзия жырау» (стихи поэтов­казахов XV­XVIII вв.) 1988 года. Такого изобразительного решения образов выдающихся поэтов Казахии графика страны еще не знала. Накал страстей, чередуясь с величавым покоем и самоуглубленностью, создает уникальную палитру характеристик поэтов­трибунов, мудрецов и певцов жизни народной.

Образной глубиной и неповторимостью отмечены иллюстрации к поэме Т. Молдагалиева «Проходят дни» (1985), станковые произведения, обращенные к событиям современности.

Был счастлив тем, что жил...

Однако именно в искусстве 1990-­х годов прослеживается некая закономерность. Пройдя огранку временем, монументально значимые и филигранно отточенные, нашему взгляду вновь явлены лики великолепных жырау - Актамберды, Доспамбет, Раимбек, Бухар в самостоятельных листах линогравюр зрелого мастера. К ним примыкает портрет Жусупа Баласагун (1997 г.), чей труд «Кутты бiлiк» (Благословенное знание) иллюстрирован художником. Особняком стоит образ Аблайхана в одноименной линогравюре (1995 г.). Остро современна работа «Трагедия поэта» (1990 г.). И доминантой этого десятилетия стала работа к поэзии Мукагали Макатаева, звезда которого лишь теперь восходит в казахской поэзии. Линогравюры к стихам этого художника слова наиболее полно раскрывают дарование Т. Ордабекова, как и его человеческую сущность. Именно о нем заговорил Темирхан при встрече.

- Есть ли у тебя кумиры?

- В 1970-­е годы молодежь хорошо знала и близко воспринимала поэзию Мукагали Макатаева, хотя он почти не издавался. Все его искусство полно природной мудрости, любви, естества, потому очень греет сердце. Чувство патриотизма - истинное, не придуманное и не изображаемое. Бывают ведь карьерные «патриоты»... Человек тяжелой судьбы, терпел всяческие лишения, но был счастлив тем, что жил. Близостью любимых гор Алатау, историей казахов, простыми песнями и сказаниями. Знал прекрасно европейскую и русскую культуру. И сравнивал, возвышая казахскую поэзию. Так возвышал, что после этого самому хочется стать лучше, чувствуешь себя полноценным человеком. За полгода на одном дыхании он перевел Данте, с чем не справились наши классики за 2­3 года до того. И этот перевод стал жемчужиной казахской поэзии - классической поэзии. Человек вдохновенно общается с Данте на «ты» - такое не каждому дано, правда? Держась наравне, как со своим сверстником, коллегой и другом...

Учителя и коллеги

- А из художников кому ты поклоняешься?

- Всю жизнь восхищался и восхищаюсь Франсиско Гойей. Он - живописец и офортист. И по образу жизни - перекличка. Мне близок его подход к образу и к жизни. Нравится российская школа Фаворского, техника Кравченко - это виртуоз от Бога, философия и творчество Сидоркина, отношение к творчеству, материалу - Макума Кисамединова.

- Кто твои друзья­-коллеги?

- Это был Макум. Он до конца остался патриотом. И говорил, что «все уйдут, а мы с тобой останемся и будем гравюры до конца делать. Видишь - этот ушел туда, этот - сюда, а мы с тобой - никуда, будем дело делать». Мы с ним ездили на завод Кирова заказывать хорошие резцы. Но пока они стали готовы, Макум уже тяжело болел... А была такая окрыленность! Для меня Айман Мусаходжаева или Паганини - это исполнители от Бога. Пальцами чувствуют каждый нюанс! Но не композиторы... Макум, как Бетховен, как Бах, весь оркестр организовывает и делает изображение, как петроглиф - казахские наскальные изображения. И он туда вмещает все и выдает на казахский лад. Его «Фауст» - это уникальная вещь!

- А есть ли учителя?

- Я благодарен Евгению Матвеевичу Сидоркину. Это был действительно большой художник, профессионал, эрудит. Владел европейской культурой, азиатской, русской, психологией. И ко всему имел глубокий подход. Подход аналитика, как Макум. Очень многое не произносилось вслух, но выражалось в форме графики. И имело внутреннюю форму - из философии, истории, из патриотизма. И во всем - богатство и чистота. Сидоркин говорил мне: «В тебе есть настоящее. Ты - график. Один из лучших. Гравюру чувствуешь. Ты можешь резать, ты можешь работать!». И сумел убедить. Именно он дал мне возможность подняться на первую ступень. Дважды, в 1975 и 1976 годах, будучи сам руководителем группы молодежи в Сенеже (творческая база Союза художников СССР - С.Б.), направил меня туда. Я бесконечно обязан ему, его вере в меня.

- Кто из поэтов­-современников близок?

- Люблю Олжаса. Помню блеск его поэмы «Земля, поклонись Человеку!», помню поэму «Казахстан» и «Глиняную книгу». Это авангардная поэзия с мощными корнями. У него хватает знаний, недоступных широкой публике материалов, он - знаток «Слова о полку Игореве», древнетюркской культуры, Культегина... И зная все это, он сегодня с блеском передает это словами поэзии и прозы современным языком. Мне это, конечно, дорого и интересно.

- Гражданином мира быть сложновато.

- А молодежь? Ожидания, надежды?

- Есть, конечно, молодежь талантливая. Но они озабочены проблемами выживания. Я их понимаю. Но обидно... Прежде, в 1960-­е, 70-­е, 80-­е было внимание к молодежи со стороны правительства: это писатели, поэты, художники, и была поддержка. А сейчас - как хочешь, так и живи. Все сегодня знатоки! Заказчики - толстосумы. И молодые, неокрепшие, зачастую слышат: «Хочу, как Шишкин! Хочу, как Дали!». И поддаются, делая заказы. А позднее из них наверняка не получится чего­то хорошего, их ломают. Возможно, теперь, чтобы заниматься творчеством, надо быть состоятельным... Конечно, своим студентам стараюсь дать профессиональные навыки, научить основам гравюры, но знаю, им очень трудно.

Отдаю предпочтение тем, кто знает свою историю, свое прошлое, не просто пытаются что­то передать... Конечно, человеком Земли, гражданином мира быть сложновато, но многие хотят быть и французом, и тем, и этим... А я хочу быть сыном своего народа - прежде всего, и знать свою историю!»

Художник горячится, волнуясь за судьбы своих последователей и преемников отечественной культуры, а мне хорошо известно почтительное, влюбленное отношение к нему и студенчества, и коллег­друзей, и двух умниц­дочерей, желающих идти по его стопам. И, главное, молодых и зрелых поколений ценителей его искусства, которое заняло место в анналах казахской культуры и сердцах людей и в Казахстане, на родине, и далеко за его пределами. Поиск Темирхана Ордабекова продолжается. С любовью к Земле своей и ее детям.

13.04.2022 г.

Источник: vecher.kz